The Monk Irinarch, Hermit of Rostov
Commemorated on January 13
The Monk Irinarch, Hermit of Rostov, was born into a peasant family in the village of Kondakovo in the Rostov district. In Baptism he received the name Ilia. During his 30th year of life took monastic vows at the Rostov Borisoglebsk monastery. There he began fervently to labour at monastic tasks, he attended church services, and by night he prayed and slept on the ground. Once, taking pity on a vagrant who did not have shoes, Saint Irinarch gave him his own boots and from that time he began to go barefoot through the frost. The hegumen did not fancy such an ascetic behaviour, and he began to humiliate him, compelling him to stand for an hour or nearly two on the frost opposite his cell, or to ring the bells for a long time. The saint endured everything with patience but he did not change his conduct. The hegumen continued to be hard-hearted, and the monk was obliged to transfer to the Abramiev Theophany monastery, where he was accepted into the number of the brethren and he was soon chosen as steward. The monk fulfilled his monastic obediences with zeal, but grieved that the monastic brethren and servants did not look after the property of the monastery, wasting it without measure. One time in a dream he saw the Monk Abraham of Rostov (Comm. 29 October), who comforted him and gave him blessing to distribute necessities to all without consternation. Later, during a time of the singing of the Cherubimic hymn, the monk Irinarch sobbed out loudly. To the question of the archimandrite he answered: "My mother has died!"
Leaving Abramiev monastery, the monk Irinarch transferred to the Rostov monastery of Saint Lazarus, settled into a solitary cell and dwelt in it for three years in privation and hunger. Here he was visited by Blessed John the Fool, nicknamed the Big Simpleton. The saints encouraged each other by spiritual conversation. The starets / elder, however, had a desire to return to his original monastery – the Borisogleb monastery. He was accepted back with love by the strict Varlaam and he began even more severely to practise ascetic deeds at the monastery. Having withdrawn into solitude, the monk chained himself with iron chains to a wooden chair, and he placed on himself heavy chains and crosses. For this he endured the mockery and sneers of the monastic brethren. During this time he was visited by his old friend, Blessed John the Fool, predicting the Lithuanian invasion upon Moscow. The Monk Irinarch spent 25 years shackled in chains and fetters at arduous tasks. His ascetic deeds accused those living carelessly at the monastery, and they made up lies to the hegumen, that the starets taught that they should not go to monastic work but rather pursue asceticism like him. The hegumen believed the slander and he banished the holy starets from the monastery. Humbly submitting, the Monk Irinarch again went to Rostov and dwelt in the monastery of Saint Lazarus for one year. Meanwhile the Borisoglebsk hegumen regretted his conduct and sent monks after the monk Irinarch. He returned, blaming himself, that he did not live such as the brethren who underwent righteous work, of which he was lacking. The monk continued to bear his own heavy fetters, and working, he made clothes for the needy, and he knitted hairshirts and klobuks. He slept at night for an hour or two, the remaining time he prayed and beat his body with an iron cane.
Saint Irinarch had a vision that Lithuania would invade Moscow, and that churches there would be destroyed. He began to weep bitterly about the impending disaster, and the hegumen ordered him to go to Moscow and warn tsar Vasilii Ioannovich Shuisky (1606-1610) about the terrible misfortune. The Monk Irinarch carried out the order. He refused the gifts offered him and having returned, he began to pray fervently, that the Lord would show mercy on the Russian land.
Enemies appeared against Russia, they began the conquest of the city, beat up the inhabitants, and robbed churches and monasteries. The False-Dimitrii and a second Pretender sought to conquer Russia for the Polish king. Borisogleb monastery was also overrun by the enemy, who came to the holy hermit and were amazed at the direct and bold talk of the elder, predicting catastrophe for them.
Sapega, remaining at the Borisogleb monastery, wanted to see the elder sitting in chains, and he was amazed at such an ascetic exploit. When the Polish nobles in company with Sapega told him, that the elder prayed for Shuisky, the monk boldly said: "I am born and baptised in Russia, and for the Russian tsar I pray to God". Sapega answered: "The truth in granddad there is great – in what land one lives, that land also one serves". After this the monk Irinarch began to urge Sapega to leave Russia, predicting death for him otherwise.
The Monk Irinarch paid attention to the course of the war and sent his blessings and a prosphora to prince Dimitrii Pozharsky. He gave an order for him to come nigh Moscow, predicting: "Ye shall see the glory of God". To assist Pozharsky and Minin the monk handed over his cross. With the help of god the Russians vanquished the Lithuanians, prince Pozharsky took possession of the Kremlin, and in the Russian land peace gradually began to return. Starets Irinarch as before incessantly prayed God with tears for the deliverance of Rus' from enemies and, possessing the power to work miracles, he healed the sick and demoniacs.
The day of his death was revealed to him, and summoning his students Alexander and Kornilii he gave them his instructions, After taking leave from all he quietly expired to the Lord into eternal peace (+ 13 January 1616). The holy elder left behind 142 copper crosses, seven shoulder chains, chains in length 20 sazhen which he carried on his neck, iron foot shackles, eighteen hand fetters, "bonds" which he wore on his belt, by weight in poods, and iron canes by which he thrashed his body to drive away demons. In these works, as the elder called them, he spent 38 years, and having lived in the world for 30 years, he died in his 68th year from birth. After the death of the Monk Irinarch many miracles occurred at his grave, especially the healing of the sick and the demoniac by the laying upon them of the crosses and chains of the saintly ascetic.
Leaving Abramiev monastery, the monk Irinarch transferred to the Rostov monastery of Saint Lazarus, settled into a solitary cell and dwelt in it for three years in privation and hunger. Here he was visited by Blessed John the Fool, nicknamed the Big Simpleton. The saints encouraged each other by spiritual conversation. The starets / elder, however, had a desire to return to his original monastery – the Borisogleb monastery. He was accepted back with love by the strict Varlaam and he began even more severely to practise ascetic deeds at the monastery. Having withdrawn into solitude, the monk chained himself with iron chains to a wooden chair, and he placed on himself heavy chains and crosses. For this he endured the mockery and sneers of the monastic brethren. During this time he was visited by his old friend, Blessed John the Fool, predicting the Lithuanian invasion upon Moscow. The Monk Irinarch spent 25 years shackled in chains and fetters at arduous tasks. His ascetic deeds accused those living carelessly at the monastery, and they made up lies to the hegumen, that the starets taught that they should not go to monastic work but rather pursue asceticism like him. The hegumen believed the slander and he banished the holy starets from the monastery. Humbly submitting, the Monk Irinarch again went to Rostov and dwelt in the monastery of Saint Lazarus for one year. Meanwhile the Borisoglebsk hegumen regretted his conduct and sent monks after the monk Irinarch. He returned, blaming himself, that he did not live such as the brethren who underwent righteous work, of which he was lacking. The monk continued to bear his own heavy fetters, and working, he made clothes for the needy, and he knitted hairshirts and klobuks. He slept at night for an hour or two, the remaining time he prayed and beat his body with an iron cane.
Saint Irinarch had a vision that Lithuania would invade Moscow, and that churches there would be destroyed. He began to weep bitterly about the impending disaster, and the hegumen ordered him to go to Moscow and warn tsar Vasilii Ioannovich Shuisky (1606-1610) about the terrible misfortune. The Monk Irinarch carried out the order. He refused the gifts offered him and having returned, he began to pray fervently, that the Lord would show mercy on the Russian land.
Enemies appeared against Russia, they began the conquest of the city, beat up the inhabitants, and robbed churches and monasteries. The False-Dimitrii and a second Pretender sought to conquer Russia for the Polish king. Borisogleb monastery was also overrun by the enemy, who came to the holy hermit and were amazed at the direct and bold talk of the elder, predicting catastrophe for them.
Sapega, remaining at the Borisogleb monastery, wanted to see the elder sitting in chains, and he was amazed at such an ascetic exploit. When the Polish nobles in company with Sapega told him, that the elder prayed for Shuisky, the monk boldly said: "I am born and baptised in Russia, and for the Russian tsar I pray to God". Sapega answered: "The truth in granddad there is great – in what land one lives, that land also one serves". After this the monk Irinarch began to urge Sapega to leave Russia, predicting death for him otherwise.
The Monk Irinarch paid attention to the course of the war and sent his blessings and a prosphora to prince Dimitrii Pozharsky. He gave an order for him to come nigh Moscow, predicting: "Ye shall see the glory of God". To assist Pozharsky and Minin the monk handed over his cross. With the help of god the Russians vanquished the Lithuanians, prince Pozharsky took possession of the Kremlin, and in the Russian land peace gradually began to return. Starets Irinarch as before incessantly prayed God with tears for the deliverance of Rus' from enemies and, possessing the power to work miracles, he healed the sick and demoniacs.
The day of his death was revealed to him, and summoning his students Alexander and Kornilii he gave them his instructions, After taking leave from all he quietly expired to the Lord into eternal peace (+ 13 January 1616). The holy elder left behind 142 copper crosses, seven shoulder chains, chains in length 20 sazhen which he carried on his neck, iron foot shackles, eighteen hand fetters, "bonds" which he wore on his belt, by weight in poods, and iron canes by which he thrashed his body to drive away demons. In these works, as the elder called them, he spent 38 years, and having lived in the world for 30 years, he died in his 68th year from birth. After the death of the Monk Irinarch many miracles occurred at his grave, especially the healing of the sick and the demoniac by the laying upon them of the crosses and chains of the saintly ascetic.
© 1996-2001 by translator Fr. S. Janos.
Преподобный Иринарх
Дни памяти: 13 января
Преподобный Иринарх, затворник Ростовский, родился в крестьянской семье в селе Кондаково Ростовского уезда. В Крещении он получил имя Илия. На 30-м году жизни святой принял постриг в монашество в Ростовском Борисоглебском монастыре. Там он стал усердно трудиться в иноческих подвигах, посещал церковные службы, ночами молился и спал на земле.
Однажды, сжалившись над странником, который не имел обуви, святой Иринарх отдал ему свои сапоги и с тех пор стал ходить босой по морозу. Игумену не понравилось такое поведение подвижника; и он начал смирять его, заставляя часа по два стоять на морозе против своей келлии или подолгу звонить на колокольне. Святой все переносил с терпением и не изменил своего поведения. Игумен продолжал жестокосердствовать, и преподобный был вынужден перейти в Аврамиев Богоявленский монастырь, где был принят в число братии и вскоре был назначен келарем.
Преподобный с усердием исполнял свое послушание, скорбя о том, что братия монастыря и служители не берегут достояние обители, расточая его без меры. Однажды во сне он увидел преподобного Аврамия Ростовского (память 29 октября), который утешил его и благословил раздавать всем потребное без смущения. Как-то, во время пения Херувимской, преподобный Иринарх громко зарыдал. На вопрос архимандрита он ответил: "Мать моя преставилась!" Оставив Аврамиев монастырь, преподобный Иринарх перешел в Ростовский монастырь святого Лазаря, поселился в уединенной келлии и прожил в ней три года в тесноте и голоде.
Здесь его навещал блаженный Иоанн юродивый, по прозванию Большой Колпак. Святые подкрепляли друг друга духовной беседой. Старец, однако, имел желание возвратиться в свою первоначальную обитель Борисоглебский монастырь. Он был принят обратно с любовью строителем Варлаамом и стал еще более сурово подвизаться в обители. Уединившись в затворе, подвижник железной цепью приковал себя к деревянному стулу, наложил на себя тяжелые цепи и кресты. За это он переносил озлобление и насмешки от монастырской братии.
В то время его навестил давний друг, блаженный Иоанн юродивый, предсказавший нашествие Литвы на Москву. 25 лет провел преподобный Иринарх закованным цепями и веригами в тяжелых трудах. Подвиги его обличали нерадиво живших в обители, и они солгали игумену, что старец учит не ходить на монастырские работы, а подвизаться подобно ему. Игумен поверил клевете и изгнал святого старца из обители.
Смиренно покорившись, преподобный Иринарх опять ушел в Ростов и прожил в монастыре святого Лазаря один год. Между тем Борисоглебский игумен раскаялся в своем поступке и послал иноков за преподобным Иринархом. Он возвратился, укоряя себя, что живет не так, как братия, которая несет праведные труды, которых он лишен. Преподобный продолжал носить свои тяжкие вериги и, трудясь, изготовлял нищим одежду, вязал волосяные свитки и клобуки.
Он спал ночью лишь один час или два, остальное же время молился и бил свое тело железной палкой. Святому Иринарху было видение о том, что Москву захватит Литва, а церкви по местам будут разорены. Он стал горько плакать о предстоящем бедствии, и игумен повелел ему ехать в Москву и предупредить царя Василия Иоанновича Шуйского (1606-1610) о грозящей беде. Преподобный Иринарх выполнил послушание.
Он отказался от предложенных ему даров и, вернувшись, стал усердно молиться, чтобы Господь помиловал Русскую землю. Враги явились на Русь, стали завоевывать города, избивали жителей, грабили монастыри и церкви. Лжедимитрий и второй самозванец стремились покорить Русь польскому королю. Борисоглебский монастырь также был захвачен врагами, которые вошли к святому затворнику и удивились прямым и смелым речам старца, предсказавшего им гибель.
Сапега, остановившийся в Борисоглебском монастыре, пожелал видеть старца, сидящего в цепях, и удивился такому подвигу. Когда паны, пришедшие с Сапегой, сказали ему, что старец молится за Шуйского, преподобный смело сказал: "Я в России рожден и крещен, за русского царя и Бога молю". Сапега отвечал: "Правда в батьке велика - в которой земле жить, той земле и служить". После этого преподобный Иринарх стал убеждать Сапегу уйти из России, предсказывая ему в противном случае смерть.
Преподобный Иринарх следил за ходом войны и послал князю Димитрию Пожарскому свое благословение и просфору. Он велел ему идти под Москву, предсказав: "Увидите славу Божию". В помощь Пожарскому и Минину преподобный передал свой крест. С помощью Божией русские одолели Литву, князь Пожарский овладел Кремлем, и в Русской земле постепенно начал водворяться мир.
Старец Иринарх по-прежнему непрестанно молил Бога со слезами об избавлении Руси от врагов и, обладая силой творить чудеса, исцелял больных и бесноватых. Ему был открыт день кончины, и он, призвав своих учеников, Александра и Корнилия, стал давать им наставления и, простившись со всеми, тихо отошел ко Господу в вечный покой († 13 января 1616 года). После святого старца осталось 142 медных креста, семь наплечных вериг, цепь в 20 сажен, которую он носил на шее, железные ножные путы, восемнадцать ручных оков, "связни", которые он носил на поясе, весом в пуд, и железная палка, которой он избивал свое тело и прогонял бесов. В этих трудах, как называл их старец, он прожил 38 лет, в миру прожил 30 лет, скончался же 68-ми лет от роду.
После смерти преподобного Иринарха совершалось много чудес при его гробе, особенно же исцелений больных и бесноватых при возложении на них крестов и цепей святого подвижника.
Однажды, сжалившись над странником, который не имел обуви, святой Иринарх отдал ему свои сапоги и с тех пор стал ходить босой по морозу. Игумену не понравилось такое поведение подвижника; и он начал смирять его, заставляя часа по два стоять на морозе против своей келлии или подолгу звонить на колокольне. Святой все переносил с терпением и не изменил своего поведения. Игумен продолжал жестокосердствовать, и преподобный был вынужден перейти в Аврамиев Богоявленский монастырь, где был принят в число братии и вскоре был назначен келарем.
Преподобный с усердием исполнял свое послушание, скорбя о том, что братия монастыря и служители не берегут достояние обители, расточая его без меры. Однажды во сне он увидел преподобного Аврамия Ростовского (память 29 октября), который утешил его и благословил раздавать всем потребное без смущения. Как-то, во время пения Херувимской, преподобный Иринарх громко зарыдал. На вопрос архимандрита он ответил: "Мать моя преставилась!" Оставив Аврамиев монастырь, преподобный Иринарх перешел в Ростовский монастырь святого Лазаря, поселился в уединенной келлии и прожил в ней три года в тесноте и голоде.
Здесь его навещал блаженный Иоанн юродивый, по прозванию Большой Колпак. Святые подкрепляли друг друга духовной беседой. Старец, однако, имел желание возвратиться в свою первоначальную обитель Борисоглебский монастырь. Он был принят обратно с любовью строителем Варлаамом и стал еще более сурово подвизаться в обители. Уединившись в затворе, подвижник железной цепью приковал себя к деревянному стулу, наложил на себя тяжелые цепи и кресты. За это он переносил озлобление и насмешки от монастырской братии.
В то время его навестил давний друг, блаженный Иоанн юродивый, предсказавший нашествие Литвы на Москву. 25 лет провел преподобный Иринарх закованным цепями и веригами в тяжелых трудах. Подвиги его обличали нерадиво живших в обители, и они солгали игумену, что старец учит не ходить на монастырские работы, а подвизаться подобно ему. Игумен поверил клевете и изгнал святого старца из обители.
Смиренно покорившись, преподобный Иринарх опять ушел в Ростов и прожил в монастыре святого Лазаря один год. Между тем Борисоглебский игумен раскаялся в своем поступке и послал иноков за преподобным Иринархом. Он возвратился, укоряя себя, что живет не так, как братия, которая несет праведные труды, которых он лишен. Преподобный продолжал носить свои тяжкие вериги и, трудясь, изготовлял нищим одежду, вязал волосяные свитки и клобуки.
Он спал ночью лишь один час или два, остальное же время молился и бил свое тело железной палкой. Святому Иринарху было видение о том, что Москву захватит Литва, а церкви по местам будут разорены. Он стал горько плакать о предстоящем бедствии, и игумен повелел ему ехать в Москву и предупредить царя Василия Иоанновича Шуйского (1606-1610) о грозящей беде. Преподобный Иринарх выполнил послушание.
Он отказался от предложенных ему даров и, вернувшись, стал усердно молиться, чтобы Господь помиловал Русскую землю. Враги явились на Русь, стали завоевывать города, избивали жителей, грабили монастыри и церкви. Лжедимитрий и второй самозванец стремились покорить Русь польскому королю. Борисоглебский монастырь также был захвачен врагами, которые вошли к святому затворнику и удивились прямым и смелым речам старца, предсказавшего им гибель.
Сапега, остановившийся в Борисоглебском монастыре, пожелал видеть старца, сидящего в цепях, и удивился такому подвигу. Когда паны, пришедшие с Сапегой, сказали ему, что старец молится за Шуйского, преподобный смело сказал: "Я в России рожден и крещен, за русского царя и Бога молю". Сапега отвечал: "Правда в батьке велика - в которой земле жить, той земле и служить". После этого преподобный Иринарх стал убеждать Сапегу уйти из России, предсказывая ему в противном случае смерть.
Преподобный Иринарх следил за ходом войны и послал князю Димитрию Пожарскому свое благословение и просфору. Он велел ему идти под Москву, предсказав: "Увидите славу Божию". В помощь Пожарскому и Минину преподобный передал свой крест. С помощью Божией русские одолели Литву, князь Пожарский овладел Кремлем, и в Русской земле постепенно начал водворяться мир.
Старец Иринарх по-прежнему непрестанно молил Бога со слезами об избавлении Руси от врагов и, обладая силой творить чудеса, исцелял больных и бесноватых. Ему был открыт день кончины, и он, призвав своих учеников, Александра и Корнилия, стал давать им наставления и, простившись со всеми, тихо отошел ко Господу в вечный покой († 13 января 1616 года). После святого старца осталось 142 медных креста, семь наплечных вериг, цепь в 20 сажен, которую он носил на шее, железные ножные путы, восемнадцать ручных оков, "связни", которые он носил на поясе, весом в пуд, и железная палка, которой он избивал свое тело и прогонял бесов. В этих трудах, как называл их старец, он прожил 38 лет, в миру прожил 30 лет, скончался же 68-ми лет от роду.
После смерти преподобного Иринарха совершалось много чудес при его гробе, особенно же исцелений больных и бесноватых при возложении на них крестов и цепей святого подвижника.
No comments:
Post a Comment